Былъ перьвый въ старь піитъ во Франціи машейникъ,
И заслужилъ себе онъ плутнями ошейникъ:
А я машейникомъ въ Россіи не слыву,
И въ честности живу,
Но въ жизни непріятной,
И въ жалобе моей всегдашней и невнятной.
Давиться не хочу, себя не заколю,
Не брошуся въ реку и лба не прострелю;
Но естьли я Парнассъ Россійскій украшаю,
И тщетно въ жалобе страдая возглашаю:
Не лутчель, коль себя всегда въ мученьи зреть,
Скоряе умереть?
Я знаю что моя честь вечно не увянетъ;