Былъ коршунъ и кричалъ на дереве тулъ, тулъ,
Тулъ, тулъ, тулъ, тулъ, тулъ, тулъ..
Какимъ то побытомъ,
Какъ будто хоботомъ,
Детина коршуна съ осины здулъ.
Довольно кажется грабитель куролесилъ,
Но малой коршуна на ветви не повесилъ.
Остался коршунъ живъ, остался живъ и носъ,
Взялъ малый коршуна въ допросъ,
Явилось по допросу.
Во оправданіе Тултульску носу,
Что коршунъ доброй человекъ;
И ни ково во весь не грабливалъ онъ векъ;
А сверьхъ того ево очистила присяга:
Не передомлена надъ головою шпага.
Мнитъ коршунъ: истинну я ныне победилъ,
Но естьлибъ я ево судилъ,
Въ застенке бы сей плутъ на дыбе пометался,
И после въ петле бы дни два три помотался?
А малой мой не такъ судилъ,
И въ голубятню онъ Тултула посадилъ,
Для обороны.... симъ праведнымъ Тултуломъ,
Которы у нево сидятъ подъ карауломъ,
И сталъ сей воръ,
И закрепилъ Тултулъ судебный приговоръ:
Повереннымъ ему невиннымъ зделать казни,
И всехъ безъ совести казнитъ и безъ боязни.
Перевершилъ Тултулъ дела,
А онъ по ныне бешенъ;
Известно то, что плутъ, по самой срокъ той грешенъ.