Иссея въ горести тоскуетъ и страдаетъ,
И плачетъ и рыдаетъ,
Любезна пастуха Иссея покидаетъ.
И испускаетъ стонъ.
Сеазали ей, въ нее влюбился Аполлонъ.
Уже не веселятъ, Иссею, больше розы,
И тщетенъ гіяцинтъ, предъ нею, и тюльпанъ;
Не вкусны персиеи, не вкусны априкосы,
Противны стали ей и виноградны лозы,
Дающи нектары во вкусе разныхъ винъ.
На что гвоздикн ей, нарциссъ, левкой, фіоля?
Испорченна совсемъ ея блаженна доля.
Прощается она съ любезнымъ навсегда,
И видети ево, не чаетъ никогда.
Ліютея изъ. очей ея слезъ горькихъ реки,
Въ безпамятстве кричитъ: прости! прости на веки!
Прости! ково люблю я более себя;
Утеха вся моя пропала;
Но знай, не буду я больше безъ тебя,
Рекла и пала.
Разверзлись пропасти и въ преисподню ровъ:
И се является совместникъ пастуховъ;
Она ево зляй смерти ненавидитъ.
Но кое зрелище! Любезнова въ немъ видитъ.
Во пастухе любимъ былъ ею Аполлонъ:
Преображенъ былъ онъ,
Свою любовь изверить,
Дабы себя уверить,
Не милъ ли только ей единый будетъ самъ,