Естьлибъ могъ ты видеть, какъ мучусь я,
Кемъ наполненъ духъ мой и мысль моя,
Тыбъ досады больше не сталъ терпеть,
О нещастной сталъ бы ты самъ жалеть.
Вечно ахъ твоей нельзя мне быть,
А время велитъ любовь открыть;
Злое время минетъ,
Горести покинетъ;
Настанеть только мне стыдъ на векъ,
Взоръ мой ахъ напрасно тебя привлекъ.
Для чего предъ очи ты мне предсталь,
Для чего любви ты моей искаль;
Для чего тогда ты сталъ быть смущенъ,
Что тогда ты думалъ, какъ сталъ прельщенъ.
Безнадежно таеть, забавы неть,
Безполезный пламень приноситъ вредь,
Ослепленной въ страсти,
Ты искалъ напасти,
Въ грудь свою, и въ сердце вонзивши ножь.
Ты бы жилъ въ веселье, другихъ любя,
Я-бъ жила въ покое, не знавь тебя,
Тыбъ тогда не слышалъ словъ моихъ,
Я бы не смущала очей своихъ,
Ныне бедъ не видимъ своихъ конца,
Хоть и согласимъ на векь сердца,
Что любовью вредно,
Сделала днесь бедно.
Что ты сей любовью себе нашель,
Вечную обоимъ ты грусть навель?
Коль былабъ надежда любить престать,
Ябь того дня стала съ утехой ждать.
Но и знать сей пламень милосердной рокъ,
При последнемъ вздохе назначилъ срокъ,
Рви мое ты сердце пленивъ меня.
Рвися, где ни будешь, и самъ стеня,
Очи вы намъ дали
Радость и печали,
За игры и смехи всегдашній стонъ,