Закрыты будущія дни,
Отъ смертныхъ тайными судьбами:
Смешенно чаяньи одни,
Блестятъ летая передъ нами
Спустилась Истинна съ небесъ,
А Богъ ея на тронъ вознесъ:
Она къ судьбамъ возноситъ персты
Даетъ надежду и покой:
Ея Божественной рукой,
Преддверія судебъ отверсты.
Вещаетъ со престола намъ:
Съ премудростію я со всею,
О Россы! щедролюбно вамъ
На веки благоденство сею:
Подобный вы имейте трудъ,
Дабы представъ предъ Божій судъ,
Моихъ вы имя чадъ имели,
Явя, что мудрости моей,
Для щастливыхъ Россіи дней,
Дщерь Зевса мысли воздымать,
Охоты вашей приумножнитъ:
Прекрасной Прозерпины мать,
Свое искуство вамъ приложитъ.
Къ богатству отдаленныхъ странъ,
Врата отверзетъ Окіянъ:
Осохнетъ непроходно блато:
Васъ Фебъ сугубо осветитъ,
Имперію обогатитъ,
Изъ горъ ея польешся злато.
Таковъ Императрицы гласъ,
Народу верностью возженну.
А кто дерзнетъ востать на насъ,
Увидитъ Гидру пораженну:
Пойдетъ россійскій Ахиллесъ,
Взревутъ моря, возстонетъ лесъ,
Попрутся степи, бездна, камень:
Въ пустыняхъ Россы токъ найдутъ,
И рощи отъ путей падутъ,
Блеснетъ Орелъ съ бреговъ Невы,
Пойдетъ Беллона предъ полками.
И яко раздраженны львы,
Сразимся съ дерзкими волнами.
Геенну льетъ земли изъ недръ,
Селитрой разпаленный ветръ,
Разсыплетъ тверды вражьи грады:
Отрыгнетъ Стиксъ и Ахеронъ
Свой ядъ на вражій гордый тронъ:
Сорнутъ луга и вертограды.
Я слышу побеждынныхъ вой,
И какъ въ отчаяніи стонутъ:
Я вижу преужасный бой:
Въ крови места сраженья тонутъ:
Летаетъ съ острой смерть косой,
Багровою кропясь росой,
Ссекая люто сильнымъ махомъ:
Трепещутъ горы, лесъ и понтъ,
И весь пространый горизонтъ,
Отъ Росской ярости злодей,
Не скроется въ пещерахъ темныхъ,
Въ лишенныхъ солнечныхъ лучей:
Ни въ самыхъ пропастяхъ подземныхъ:
Къ победамъ ты не льстись ни чемъ.
И знай повержется мечемъ
Премудрыя императрицы;
Сея Богини духъ геройскъ,
Осыплетъ тьмою храбрыхъ войскъ
Противъ тебя Ея границы.
А Ты щедротъ не отмени,
Ихъ множа Творче годъ отъ года:
Животъ безвредно сохрани,
Россійка Матери народа;
Торжествовалъ Россійскій светъ
День сей внимая плески громки,
Чтобъ Ею свой блаженный векъ
Какъ токъ шумящихъ гордыхъ рекъ