• Приглашаем посетить наш сайт
    Высоцкий (vysotskiy-lit.ru)
  • Ликастъ

    Ликастъ любить начавъ, Ерасту говорилъ,
    Когда подь тенію древесъ онъ съ нимъ ходилъ:
    Исполнилось мой другъ твое предвозвещанье,
    И пременилося со всемъ мое желанье,
    Прошли те дни, какъ я свободу почиталъ.
    И красоту девиць съ любовью презиралъ.
    Я бросилъ ныне лукъ, я бросиль ныне уду:
    Ни рыбы ужь ловить, ни птицъ стрелить не буду.
    Не стану за зверьми гоняться по лесамь;
    Приковань ныне я къ пастушкинымь очамъ.
    Ерастъ желалъ познать порядочно то дело,
    И чье ево лице воспламенить умело.
    Ликастъ о скромности Ераста твердо зналъ,
    И таинство свое вещать надежно сталъ:
    Ты знаешь говорилъ, прекрасну Антиклею,
    Моя холодна кровь разженна стала ею.
    Я ласку отъ нея сталъ видеть ужъ давно;
    Но было ласку зря мне сперьва все равно,
    Суровъ ли былъ ея поступокь иль приветливъ.
    Но вдругъ не знаю какъ, я больше сталъ приметливъ,
    Пастушкинъ на себя взоръ частый примечалъ...

    Я чувствовалъ по томъ, что кровь моя затлелась:
    Какъ въ очи пристально ей зрелъ, она краснелась,
    И опуская зракъ, лучь сердца моево,
    Задумывалася, не знаю, отъ чево;
    По семъ по вечерамъ дней тихія погоды,
    Когда сходилися пастушки въ короводы,
    Я больше вображалъ себе ея красу,
    И чаще съ нею бывъ влюблялся отчасу.
    И пеніе ея мне нравилось и пляска,
    Взглядъ былъ ея все чивъ, и умножалась ласка.
    Она по всякой часъ мою питала страсть.
    Отъемля у меня надъ сердцемъ прежню власть,
    Въ последокъ красотой я такъ ея прельстился,
    Что больше безъ нея ни чемъ не веселился;
    Но мукъ любви тогда въ себе не ощущалъ,
    Желая быть ей милъ, имелъ, чево желалъ:
    Осталось только мне открыти то словами,
    О чемъ я ей вещалъ разъ тысячу глазами.
    Но какъ ей некогда любовь свою сказалъ.
    Я всю свою тогда надежду потерялъ.
    Она сказала мне я етому не верю.

    Она внимала то; я мниль себе маня,
    Иметь себе въ ответъ, что любить и меня:
    Я зрель, что слушала она те речи внятно,
    И мнилъ, что было ей внимати ихъ приятно.
    Но вся утеха мне въ тотъ ею часъ была,
    Что клятвы выслушавъ какъ мне она мила,
    Ответа мне не давъ пошла, и не простилась.
    О какъ въ ночь дня того душа моя мутилась!
    Смеялся прежде я, кто въ страсти былъ такой,
    И все то я въ ту ночь увиделъ надъ собой.
    Зрелъ прежде я съ бреговъ, какъ море волновалось,
    Но вдругъ и подо мной оно возбунтовалось.
    Смешно мне было зреть, коль кто въ люби то нулъ;
    Но самъ, тогда, я самъ стократно воздохнулъ,
    Какъ летня светлость дня бываетъ вдругъ ненастьемъ,
    Любовь моя бедой мне стала, бывши щастьемъ.
    По утру покидалъ не спавъ я свой шалашъ.
    Всю ночь была въ уме она, и въ день она жъ.
    Какъ вы багряныя Авроры всходъ играли,
    И изъ загоновъ въ лугъ скотину выгоняли;
    Моя скотин. а мне престала быть мила,

    Не видель ни чево приятнаго я боле,
    И овцы ужь мои шли безъ порядка въ поле.
    Въ несносной я тоске весь день препровождалъ,
    Поить, на брегъ реки, скотины не гонялъ,
    Погода летняя меня не веселила,
    Страсть, мысли все отбивъ, едину мысль вселила,
    Которая одна безъ многихь тяжкихъ думъ,
    Толь тягостна была, что мяла весь мой умъ.
    Пастушка мя узревъ печаль мою зря ясно,
    Приближилась сказать, что я грущу напрасно,
    И утверждая то, сію вещала речь:
    Коль младость возмогла въ Ликасте кровь разжечь,
    А серце кажется мое тебе быть злобно;
    Тебе и безъ меня любиться стать удобно.
    Я зделала, что страсть твоя тебе вредна.
    Тщись быть любимъ иной, здесь я вить не одна,
    Колико много дней бываетъ въ лете ясныхь,
    Толь много на лугахъ сихъ девушекъ прекрасныхъ,
    Сыщи такую ты, кто бъ кровь твою зажгла,
    И многія бы дни владеть тобой могла.
    Чтобъ долго зреніе и страсть твою питало,

    Я часто на себя въ источники гляжу;
    Того достоинства въ себе не нахожу,
    Которо бъ серце чье на долго распалило.
    Не знаю, чемь мое лицо тебя прельстило.
    Когда тебе мила немножко стала я;
    Не отнимай Ликастъ свободы моея.
    Не дай мне следствіемь познати грусти люты,
    И горькій зделать векъ изъ радостной минуты.
    Не возмогу къ себе измены я снести,
    И потерявъ тебя съ другимъ любовь свести.
    Я серца ни кому еще не отдавала.
    Тебе лишъ одному приветство я казала,
    Не мня, чтобъ темъ тебе любовну мысль подать;
    Я дружбы, не любви старалася искать,
    Что мысли нежныя одна любовь вселяетъ,
    Недавно слабое мое то серце знаетъ.
    Не знала я сама, что я къ любви текла,
    И что не къ дружеству; но къ ней мя страсть влекла.
    Когда о птички вы другъ друга цаловали,
    И песни на кустахъ веселы воспевали,
    Что сладость есть въ любви, не верила я вамъ,

    Но ныне ужъ мои не такъ свободны очи,
    Не такъ забавны дни! Не такъ прохладны ночи.
    Уже разрушился мой несколько покой:
    Но радости себе еще не вижу той,
    Котору на древахъ вы часто прославляли,
    Иль воспеваючи вы все то птички лгали?
    Поверь, вещалъ я ей, драгая песнямъ симь,
    Поверь дражайшая, поверь словамъ моимъ,
    Что въ истинной любви веселостей довольно.
    Не весело еще то серце кое вольно.
    Не верь себе, что ты не столько хороша,
    Какъ чтятъ тебя здесь все, и чтитъ моя душа,
    Краса твоя, что толь меня безмерно мучитъ,
    Клянусь, что никогда Ликасту не наскучить;

    Пусть жизни я тогда пастушеской лишусь,
    Не буду зреть полей, и къ пущей мне досаде,
    Пускай я буду жить по саму смерть во граде.
    По сихъ словахъ моя жизнь нова зачалась,

    Съ техъ дней о вольности ужъ я не сожалею,

    Разделы сайта: