Ко пастуху въ тени древъ седша на колени,
Пастушка делала возлюбленному пени:
Съ другими говоритъ играешь часто ты;
Не нравятся ль тебе другія ужь цветы?
Не хочешь ли меня ты вечно обезславить,
И лилію сорвавъ поруганъ стебль оставить?
Любовница моя измены не найдетъ,
Съ небесъ доколе Фебъ отъ насъ не отойдетъ,
Доколе освещать меня лучъ солнца будетъ.
Такъ Ликорису въ сей любовникъ день забулетъ,
Вить солнце въ сей же день сойдетъ во глубину;
Я ночью въ небеса на солнце не взгляну;
Но солнце укатясь изъ моря возвратится,
А Клеоменовъ жаръ ужъ вечно укатится.
Свидетельствуйте вы цветы, я кои зрю,
Что я измены ей по смерть не сотворю.
Свидетельствуйте вы сіе потоки речны,
Что все сіи слова мои чистосердечны!
Клянусь предъ вами здесь и моремъ и землей,
Что буду веренъ я до самой смерти ей.
Свидетели твои цветы сіи увянутъ,
А токи сихъ минутъ здесь больте течь не станутъ;
Мне знаки верности не едакъ докажи.
Я зделаю то все, лишъ только ты скажи.
Я и быти не хочу ревнивою и строгой
Но естьли ставишь ты меня своей драгой;
Такъ меньше ты играй съ пастушкою другой.
Тучнейшая не льститъ меня чужая нива:
И толь я въ етомъ правъ, колико ты ревнива.
Когда съ другими я пастушками шучу;
Ты думаешь, я ихъ уже любить хочу.
Обманываешься; не то любви приметы:
То яблонны цветы, а ето пустоцветы,
И яблокъ никогда они не принесутъ;
Такъ ложна мысль твоя, не праведенъ твой судъ.
Пастушка пастуха целуетъ обнимая,
Багрея, нежася, какъ роза среди Мая.
Въ очахъ любовника прекрасняй всехь она:
Блистаетъ между звездъ на небе такъ луна:
И солнечны лучи во жаркомъ самомъ лете.
Внушаютъ радости сладчайшія на свете.
Вкусивъ дражайщій плодъ любовникъ говоритъ:
Ахъ! Мало человекъ судьбу благодаритъ,
Важнейшія сто кратъ величія и славы.
Коль я въ моей любви не буду зреть изменъ,
Пастушка говоритъ: любезный Клеоменъ!
Коль буду я всегда довольна такъ какъ ныне;