Гуляя говоритъ Евлампій Зелониде:
Я все зрю прелести въ твоемъ пастушка виде:
Не толь украшенны сея реки брега,
Не цветоносныя зеленыя луга,
Ни рощи липовы съ лужайками своими:
Прекрасны хоть они; не ослепляюсъ ими:
А на тебя когда пастушка я взгляну,
Почувствую я жаръ, почувствуя вздрогну.
Не вижу красоты подобной въ лучшемъ цвете:
Мне мнится что всево прекрасняй ты на свете;
И естьли я когда тебя драгая зрю;
Тревогу чувствую и весь тогда горю:
А прелести твои мой умъ превозмогають,
И мысли, какъ магнить, железо притягаютъ:
Какъ тучная трава къ себе стада влечетъ,
Мой умъ какь быстрый токъ къ тебе стремясь течетъ:
Подобно такъ летятъ цветы увидя пчелы,
Или по воздуху такъ пущенныя стрелы;
Однако отъ тово спокойство я гублю,
Сама я, можетъ быть, не меньше ощущаю,
И духъ тобою мой не меньше восхищаю.
Довольно я тебе приятности кажу;
А что тебя люблю, во веки не скажу.
Тревогу ты мою драгая симъ сугубишь;
Однако мнится мне: меня ты мало любишь.
Я мало ли люблю, пастухъ дознайся самъ:
Съ тобою всякой день гуляю по лесамъ,
Съ тобою я однимъ хожу во все дороги,
И при тебе одномъ я въ речке мою ноги:
Когда поутру ты во мой шалашъ войдешь,
Въ рубашке только ты одинъ меня найдешь:
Какъ будто съ девушкой я въ те часы бываю,
И что мущина тутъ, я часто забываю.
Такъ любишь очень ты? Да етова не мни,
Чтобъ кончилнсь тобой мои девичьи дни.
Къ чему же солнца светъ, коль градъ съ небесъ валится,
Къ чему и ласка мне, коль жаръ не утолится?
Не сносно время то, мучительны часы,
Когда они меня лишъ только истощаютъ,
И мне спокойствія ни чемъ не возвращаютъ:
И естьои отъ того мне только умереть;
Такъ я отъ сихъ часовъ тебя не буду зреть.
И овцы въ жаркій день палимы небесами,
Отъ жара лютаго скрываются лесами:
Убежище овцамъ во рощахъ хладна тень;
А я тобой горю и во прохладный день.
Колико я съ тобой дружна, толь мне противно,
Что столько ты упрямъ: а то мне очень дивно,
Что ты моихъ речей не можешь понимать.
Но естьли должно мне пастушки не замать;
Такъ речи мне твои любезная жестоки;
Коль пити не могу, на что мне водъ потоки?
Послушай, я еще ясняй тебе скажу:
Пшеница на овинъ безъ жатвы не дается,
И само ни кому питье въ уста не льется:
Въ силки приманою влетаетъ воробей.
Влюбленна пастуха страсть больше не терзаетъ,
А онъ осмелився на все уже дерзаетъ.