Не мучусь горестью я ныне ни какой;
Ты мне Евгенія надежда и покой.
Прекрасная весна все твари оживляетъ,
А жавронокъ ее вспевая прославляетъ,
Меня прекрасная Евгенія живитъ:
Единственный она моихъ желаній видъ.
Мой гласъ какъ жавронка приятство предвещаетъ
Которое мой духъ надеждой ошущаетъ:
И отъ пастушки сей обильно получу,
Въ сей вечеръ я то все, что я иметь хочу:
Вещаетъ Гіяцинтъ; страсть будетъ скоро прочна
Лишъ только въ небеса звезда взойдетъ восточна,
И тени омрачать долины и леса,
И въ море снидетъ Фебъ покинувъ небеса.
О море, погружай горящу колесницу:
Скоряе зрети дай стыдливу мне девицу,
Въ объятіи моемъ, во перьвый ныне разъ;
Да видить только нась одна луна въ сей часъ,
Котора таковы дела привыкла зрети:
Не дай Евгеніи стыдливостью багрети;
Изобличеніе не надобно намъ здесь!
А вы поющія о птички отлетите,
И тешьте пеніемь другихъ ково хотите;
Не пеніе теперь потребно, тишина!
И се уже и се къ нему идетъ она:
Не тако на лугахъ весной прелестна Флора,
Не тако въ небеси прекрасна и Аѵрора:
Ендиміону такъ богиня паствъ была,
Колико пастуху здесь смертная мила:
И Гіяцинтову восторгу нетъ примера:
Играетъ, кажется, вся купно гемисфера,
Казалося ему и светъ тогда сталъ новъ,
И больше зелени къ долине и цветовъ:
Прозрачныя струи светляй еще сіяли,
И овцы бегая приятняе блеяли.
О мати всехъ утехъ, дражайшая любовь,
Воспламеняй ея, еще кипящу кровь:
Отдай Евгеніи въ мое объятье славу,
И множь моею ей взаимственно забаву:
Восхити ты нашъ духъ до сама небеси:
Приближилась она: пастухъ ее милуетъ:
Пастушка пастуха взаимственно целуетъ.
Подвластна я своей предписанной судбе;
Но больше и тово подвластна я тебе:
Всехъ паче меръ теперь во нежности я тлею:
Однако на тебя стыдясь глядеть не смею:
Стыжуся я теперь возреть и къ небесамъ:
Дрожу; поборствуй мне ко сластолюбью самъ.
Пастухъ прокорствуетъ: пастухъ не медлитъ боле:
Діану видитъ онъ имъ тающую въ поле.
Евгенія тогда не помнитъ ни о чемъ,
И распаляется Венеринымъ лучемъ.
Горячность во устахъ ей речи притупила:
Пастушка чувствіемъ изъ мыслей изступила:
И говоритъ по томъ: безстыдна я кажусь:
И можетъ быть тебе гнусна воображусь;
Но за сіи тобой мне зделанны утехи,
Вдаюся Гіяцинть, вдаюсь тебе на смехи.
Пастухъ ответствуетъ: иль я то зрелъ во сне,
Что ты дражайшая уже склонилась мне?
Все меньше нежель то, что ныне ощущаю.