У чистыя реки Емилія сидела,
И на Валерія сидящая гледела.
Прозрачна, говоритъ, она сія вода,
А сквозь твою я грудь не вижу никогда.
Любовь ко мне твою мне твой языкь вещаетъ,
Но то ль твое ко мне и сердце ощущаетъ?
Ахъ! Естьли бъ ты могла Емилія то зреть,
Ты бъ стала и сама подобно мне гореть.
И нежныя любви сей девушке къ доводу,
Съ ноги ея башмакъ снявъ черпаетъ имъ воду:
Піетъ изъ башмака и чая какъ піеть,
Что нектаръ во уста изъ башмака ліетъ.
Коль я тебя любить стремлюся не на веки;
Пускай поятъ меяя водою мутной реки:
И ежели любовь моя не толь чиста,
Какъ текшая теперь вода въ мои уста,
И съ сердцемъ ежели сіи не сходны толки,
Мою скотину всю пускай похитятъ волки.
Цель мыслей ты моихь, и светъ моихь очей.
Гоняю я своихъ овецъ на те дороги,
Где мягкую траву твои топтали ноги,
И жаждой въ жаркой день томимыхъ на лугу,
Где ты купаешься, на томъ пою брегу:
Не утренней зарей златятся долъ и горы;
Твои мне, кажется, златятъ ихъ только взоры:
Цветокъ и зелени младая мать, весна,
Тобой, а не собой въ очахъ моихъ красна.
И пусть по гробъ мой я, коль въ етомъ лицемерю,
Жить буду въ городахъ, -- но сей я клятве верю.
Слыхала я о томъ какъ люди тамъ живутъ:
Притворство дружествомъ, обманъ умомъ зовутъ,
Что въ туме хитраго и льстиваго народа,
Преобразилася совсемъ у нихъ природа:
Что кончилися тамъ златова века дни.
Хранимъ, Валерій, ихъ, лишь только мы одни.
Люблю тебя, люблю, Валерій, я сердечно:
И отъ сего часа твоею буду вечно.
По сихъ речахъ пастухъ пастушку целовалъ:
Въ горячности сама Емилія кипела,
И жався дерзости любовничьи терпела.
Пустился искрами огонь пастушке въ кровь;
Конечно и пожаръ произведетъ любовь.
Какъ воскъ отъ пламени уже пастушка таеть,
И во любовнике супруга почитаетъ.
Привелъ во нежную Емилію онъ сласть,
И тшится простирать надъ ней и дале власть.
Но сколько склонностей пастушка ни являетъ,
Венецъ любви своей до завтра оставляетъ.
А онъ откладыватъ ни хочетъ ни чего:
Не хочетъ отойти до завтра безъ тово.
Валерій место все открыто здесь и наго.
Иль неть, любезная, здесь места и инаго.
Въ кустарнике найдемь и мягче муравы.
Со всей онъ нежностью любезну принуждаетъ,
И на конецъ ея упорство побеждаетъ.
Встаетъ Емилія: съ ней Граціи встаютъ:
Судьба въ сей часъ ево вздыханіе кончаетъ;
Емилія ему желаніе венчаетъ.