• Приглашаем посетить наш сайт
    Техника (find-info.ru)
  • Виргинія

    Горамъ вещалъ медонъ: мой духъ изнемогаетъ;
    Виргинію любовь со Мопсомъ сопрягаетъ.
    Конечно скоро волкъ, колико ни жестокъ,
    Пойдетъ со агницей на чистый пить потокъ,
    И серна побежитъ отъ струй на грязны воды.
    Намедни девушки сошлися въ короводы:
    А я для пляски имъ, въ волынку тутъ игралъ.
    Рабея Мопсъ тогда къ Виргиніи взираль:
    И изъ за дерева мою къ ней видя ласку,
    Онъ пристально смотрелъ на девушкину пляску,
    Я мыслилъ: Мопсу ли въ надежде быти той,
    Чтобъ могъ когда владеть онъ етой красотой!
    Виргинія ума и памяти лишилась:
    И наглая ево надежда совершилась.
    Что мыслью присвоилъ Мопсъ я давно себе,
    Безумствомъ девушки то отдано тебе.
    Я помню ясно то, хотя прошли дни многи,
    Какъ мыла въ сей реке свои пастушка ноги,
    Что думалъ я тогда, зря нежность ногъ ея:
    Я чаялъ: будеть ты Виргинія моя.
    Съ того часа, мой духъ вседневно распалялся,
    И пламень во крови на часъ не утолялся.
    Она мою узнавь горячую любовь,

    Почто ты грудь моя такъ долго медля льстилась!
    Въ единый къ Мопсу мигъ Виргинія пустилась.
    О горы, горы вамь твержу мою тоску!
    Погибли семена мои въ сухомь песку!
    Во огородахъ такъ незапныя морозы,
    Губятъ цветущія благоуханны розы.
    Когда стремленіе плотину разорветъ,
    И токи хрусталя въ долины поліетъ:
    Какъ быстрыя струи побегнутъ невозвратно,
    И место бывшее смотренію приятно,
    Оставятъ убежавъ и осуша до дна:
    Тогда тамъ рытвина останется одна.
    Моя увы! Любовь, коль часть моя толь злобна,
    Сліянному пруду и рытвине подобна.
    Отъ места онаго не въ далеке была
    Виргинія, и скотъ поить она гнала:
    И къ пастуху подшедъ она остановилась.
    Во подозреніи надежда обновилась.
    По буре зыблется такъ тихая река,
    Сіяетъ солнца лучъ сквозь темны облака.
    Медонъ, я целый день, какъ фурія, сердилась,
    Услыша речь со всемъ котора не годилась.
    Но смогъ ли подлый Мопсъ языка привязать!

    Ослу ли финики на пальме созреваютъ,
    И вишни сочныя румянясь поспевають!
    Чемъ более кто подлъ, и наглъ темъ боле онъ.
    Мне етова сказать не смеетъ и Медонъ.
    А ежели Медонъ языка не привяжетъ:
    И то жъ отважася тебе языкъ мой скажетъ?
    Медонъ, я за ето хотя не разсержусь:
    А прочь уйду, и впредь тебе не покажусь.
    Ступай Виргинія, ступай отселе ныне,
    Оставь оплакивать меня тоску въ пустыне:
    Оставь меня въ моей напасти на всегда,
    И не кажи очей Медону никогда;
    Лишай меня, лишай прелестнаго мне взора!
    Взойдетъ ли въ небеса прекрасная Аѵрора,
    Иль солнце спустится ко западнымъ водамъ,
    Въ отдохновеніе пасущимся стадамъ,
    Шатаясь по лесамъ на каждой тамъ ступени,
    Плачевны принесу моей судьбе я пени:
    Не буду зреть ни где спокойнаго часа:
    Наполню жалобой и рощи и леса:
    А ехо тамъ мое стенанье усугубитъ:

    Не те сей нимфе я слова употреблю:

    Что молвила она, то ехо разносило,
    И по дуброве той, люблю, люблю, гласило.