О суеверіи и лицемеріи.
Думаютъ некоторыя, что суеверіе и лицемеріе истребляемы быть не со всемъ должны, для лутчія твердости исповедыванія Закона; ибо де очищегіе благочестія, при искорененіи забубонъ и приятаго ревнительными сердцами и безмозглыми головами, мненія, отъ чистаго познанія Божества, можетъ исторгнути съ собою и часть некую благочестія, будто, какъ бы богопочитаніе, толико твердо на самомъ естестве основанное, требовало себе такой слабой подпоры. Отпускается портящимъ языкъ нашъ и Риѳмотворцамъ и Витіямъ, ради ободренія писателей, невежество наглостію въ безстудіе приведенное, будто какъ бы понятіе, разсудокъ и добрый вкусъ, требовали себъ наглости и невежественнаго проводника, почитаемыя робкимъ невежествомъ любопытныхъ читателей. Излишнее предпочтеніе должности военныхъ людей протчему во отечестве членству, ради ободренія ихъ есть такой же родъ заблужденія; ибо военная служба сама собою, по надлежащему размеру и похвальна и превознесенна; такъ она не требуетъ ласкательства, ради ободренія своего. Предпочтеніе оныя всемъ протчимъ толико же полезнымъ и похвальнымъ должностямъ уподобляю я такому мненію, когда бы кто сказалъ: человеку потребняе всево руки. Ибо де они больше протчихъ телу членовъ въ надобностяхъ нашей жизни помоществуютъ. А я скажу, что человеку и всякому животному все члены потребны. Голова предъ всеми протчими членами преимуществуетъ; но голова есть верьховная власть, которая ни съ чемъ и не сравнивается, разумъ нашъ есть основаніе всехъ должностей участныхъ: военная служба, сколько она ни полезна есть участная должность, и членъ пользы общества; почему кажется мне, что вышшая степень умствованій нашихъ есть наука вообще, которыя военная наука только часть, и наукамъ яко своимъ источникамъ ни по какому праву предпочтенна быть не можетъ. Но что я наукою во обще разумею? Грамота есть оныя начало: а снисканіе Логикою, Физикою и Математикою, премудрости суть источники оныя, проливающія реки познанія, добродетели, пользы, а паче всего познанія Божества и человечести. Сего великаго знанія, отличному человеку какова бы знанія, и какой бы онъ ни былъ должности потребно много. Монарху еще больше: а въ совершенстве они только у единаго Бога создавшаго вселеиную и обладающаго ею. Военная наука потребна къ охраненію нашея собственности: гражданская такъ же: одна охраняетъ насъ отъ утесненія соседей: другая отъ утесненія самихъ себя; но главная наука есть добродетель; ко прославленію Божества и къ пользе человечества. Ибо ко исправленію нашего развращенія, не военная служба; но науки потребны. Да и самый воинскій порядокъ отъ наукъ начала свое имеетъ Наука промзвела Полководцевъ, а не военная служба ученыхъ. Малоученыя люди: взираютъ на военныхъ людей, какъ на людей ко свирепству определенныхъ; ученыя, какъ на защитниковъ и самыя прсмудрости; но ограда премудрости, можетъ ли быти почтенняе самой премудрости. Лесница, или чертоги предпочтеннее? Ежели бы не было лесницы; не льзя бы войти было въ чертоги: а ежели бы не было чертоговъ, можно бы взойти было на лесницу; следуетъ ли изъ того что лесница и полезняе и почтенняе чертоговъ? Мелкія и малознающія военныя люди взираютъ на ученыхъ людей, какъ, на тунеядцовъ: разумныя военачальники, взираютъ на ученыхъ яко на основателей и ихъ должности. Сципіонъ почиталъ освобождннника Римскаго и соучаствовалъ ему и въ сочиненіяхъ. Сей освобожденникъ толико же славенъ во ротомстве сколько и Сципіогъ Славенъ Августъ, но не безславняе ево и Виргилій. Императоръ Римскій, менше славенъ победами, нежели премудрымъ обладаніемъ: котораго начальная статья, покровительство наукъ. Сей великій Государь обладающій въ Германіи, былъ ли бы толико премудрый Обладатель и толико великій Полководецъ, ежели бы онъ не проникъ до самаго Минервина жертвенника, ниже оставляя потоковъ Ипокрены. Симъ получилъ онъ имя и великаго Монарха, и великаго Полководца, и великаго Философа и великаго Піита: а все сіе составило ему имя великаго человека, давъ ему сіе не многими получившее титло, которое почтенняе и Скипетяра и Короны. На Тебя ссылаюся я, на севере премудро владеющая Венценосица, что и Тебя достойною высокаго престола учинило просвещеніе книгами. Не санъ Твой, но оно Тебе безсмертіе обещаетъ, и исполнитъ обещачіе свое; ибо вся Европа въ томъ ручается. Но что я говорю, вся Европа? Все отличныя не титламя, но премудростію люди, видятъ уже славу соплетающую венцы Тебе. Обращуся ко предпридтію моему; слава Монархини и безъ меня гремитъ. Представимъ разрушители вторыя Монархіи, и ево победы, исключая безполезныя и ему и Греціи, заведшія его до краевъ Азіи и до полдневнаго Окіяна, ко истребленію невинныхъ человековъ, предобразуя недостойныя человеческія насилія въ безъизвестномъ тогда обитаемомъ западе: представимъ только сего преславнаго защитника его отечества: а съ нимъ купно представимъ себе Локка. Ближе къ сердцу моему защитникъ моего отечества и больше еще вселенныя наставникъ достоинъ почтенія. А защитникъ не моево отечества, мне ни что. Миляе мне мой другъ, хотя бы онъ и умереннаго былъ достоинства, и почтенняе Невтонъ, хотя я ево никогда не видалъ и никогда не увижу. Въ лутчемъ виде, представленный Мармонтелевъ Белизарій мало трогаетъ мое сердце, препоручая, вместо отомщенія учиненнаго ему злодеянія, вражду противу Славянъ предковъ моихъ: что мне при всемъ ево мужестве и великодушіи, къ нему отвращеніе делаетъ; могу ли я моего и предковъ моихъ любити злодея? Локкъ, Невтонъ, Гомеръ, Виргилій, Расинъ, Вольтеръ и Моліеръ, Грекамъ, Римлянамъ, Французамъ и Агличанамъ, принесли удовольствіе, но принесли они не малое удовольствіе и намъ. Сципіонъ принесъ великое удовольствіе Риму, и великое бедство Карѳагенъ: а какъ ни того ни другова; чье имя у Россіянъ почтенняе быти должно; Виргиліево ли, хотя онъ и кославе писалъ Тибра, или Сципіоново не приносящсе намъ ни малаго удовольсгавія? Победы некоторому потребны времени, а премудрости потребна вечность. Великъ по сраженіямъ. Тамерланъ; но Сократъ по наставленію добродетели более ево; следовательно великій Полководецъ, не больше великаго Философа. Солонъ и Ликургъ больше самаго баснословнаго Геркулеса. Славны Римъ и Аѳины войною; но науками еще славняе. Скажемъ особливо о пользъ Министра и Полководца: Мальборугъ былъ ужасомъ Франціи; ибо мамки именемъ сего великаго Вождя и великаго Героя вопящихъ во колыбели младенцовъ къ тишине и ко сну привлекали: громогласная Великобританскаго Героя слава, даже до безмолвныхъ доходила младенцевъ: только вымолвитъ: Мальборугъ идетъ и засыпаетъ. Кольбертово министерство и покровительсгаво наукъ, всю Европу просветило, новымъ озаряя блескомъ, возвеличивая родъ человеческій. Не поразилъ толикаго числа смертныхъ, не только Мальборугъ но ни самъ разрушителъ Персеполя, шествователь по стопамъ Семирамиды къ пораженію юга, сколько смертныхъ просветилъ Кольбертъ, кое просвещеніе, простираяся по всей Европе, и по ныне продолжается. Я министерство полководству не предпочитаю? Оба они равно потребны; но снидемъ отъ сея вышшія степени. Перьвому Министру меньше ли надобно имети разума и просвещенія, нежели Полководцу? и такъ до нижайшія степени: а по семъ разсмотреніи, пускай всякой безстрастно учинитъ заключеніе. Ежели бы кто спросилъ, которую службу я по своему вкусу предпочитаю; я бы отвечалъ: военную: для чево? Ради того, что законы гражданскія для бездельниковъ и невежъ уставливаются: а военное искуство для отвращенія неправеднаго соседня нападенія: въ томъ упражняяся сталъ бы я ко раздраженію моево сердца всегда взирати на злохищреніе моихъ согражданъ: а въ семъ на великодушную ревность, избранныхъ моево отечества сыновъ, къ охраненію онаго. И больше бы я сыскалъ удовольствія моему любочестію, распоряжая честныхъ людей къ мужеству, нежели судя и осуждая неправедниковъ, хотя и отирая слезы невинныхъ; ибо еще бы лутче было, ежелибы невинныя никогда не плакали; и то уже угрызаетъ сердце, что они плакали. Ежели кто скажетъ то, что больше потребно свирепости ко убіенію невинныхъ во сраженіи, нежели къ осужденію злодеевъ; такъ я на сіе отвечаю: нетъ; ибо во сраженіи винныя убиваются: да не они винны; но те которыя ихъ посылаютъ. Ратники знаютъ только то, что они съ ними дерутся: а по какому определенію: что въ томъ нужды? Когда соседъ мой пришлетъ подчиненныхъ себе меня грабить; я небуду спрашивати, кто ихъ послалъ, и буду защищаться, не разсуждая о томъ, посланы ли они, или по своей ко мне пришли воле. Будутъ ответствовати предъ Богомъ пославшія ихъ на драку, а не убивающія; ради чего похвально только защищеніе, а не нападеніе: или и нападеніе по предусмотренію готовящагося имъ отъ стороны соседа безпокойства и нещастія. Ежели бы не было внутренняго зла; на что бы законы? ежели бы не было внешняго зла; на что бы оружіе. А науки всегда потребны, и въ развращенномъ состояніи, и не въ развращенномъ; ибо и гражданское званіе и военное искуство начало свое отъ наукъ имеютъ; худъ Полководецъ не имущій въ наукахъ просвещенія, и еще хуже Минисгаръ, возвеличенный саномъ и любочествующій гордостью. Можно быти Военачальникомъ и безъ наукъ; преодолели варвары и брега Тибровы и Архипеллагъ; но какая изъ того вышла польза? Победители въ потомкахъ своихъ исчезли, а съ ними исчезли и науки: а съ науками и здравое разсужденіе. Невежество всю потопило Европу, суеверіе осквернило, и доколе не воскресли науки, было много разбойниковъ и ханжей, вместо Сципіоновъ и Сократовъ, но не было ни Платона ни Перикла. Вы разумныя нашего времени Военачальники и безпристрастныя почитатели своего искуства, сами скажете, что телу все члены надобны, и не будете требовати того, что бы мы безъ ласкательства должность вашу всемъ протчимъ должностямъ предпочитали. Проліяніе за отечество крови и отваживаніе жизни, есть великое дело; но великое вамъ за то и возмездіе: а еще больше почтеніе; но ни возмездіе ни почтеніе, единымъ защитникамъ принадлежитъ; ибо и безъ сего жертвоприношенія, много еще услугъ отечеству, равномерныхъ сей осталось: а особливо во просвещеніи рода человеческаго, и въ умноженіи внутренняго нашего благосостоянія. Но ни какой сынъ отечества, служа обществу, по долгу и по способности, не долженъ, имея истинное любочестіе, требовати, къ воздаянію себе идолослуженія, ниже безъ нужды звонити своими отечеству услугами; ибо упреканіе соделаннаго общесгаву блага, достоинство соделавшаго уменшаетъ, а иногда и въ ничто обращаетъ, или еще и во зло претворяетъ. Молчи, служивъ отечеству, получивъ достойное воздаяніе; ему а не тебе должно возпоминати о твоихъ заслугахъ. Кое же званіе по моему мненію первое? Человека просвещеннаго и полезнаго обществу: въ чей бы ево просвещенія участная сила ни состояла Министръ ли онъ, или Полководецъ, или Епископъ, или Философъ, или Математикъ, или Піитъ, или Историкъ. Но науки всего душа: и по тому они толико и почтенны. Потребно военнымъ людямъ почтеніе и ободреніе, но что бы они не думали, что военное искуство есть душа и всея премудрости и всего достоинства, и всего благоденствія: и что въ немъ одномъ только благороднымъ и благороднейшимъ людямъ упражняться надлежитъ, прехвально умереть ради отечества; но столько же похвально и жити для него. И Периклъ и Меценатъ..... Октавія, единъ трудами и смертію, а другой трудами и жизнію, своимъ потомкамъ образецъ подражанія. Въ одну минуту узналъ Монтекукули, по действію войска, что нетъ уже Тюренна: и вечно, что былъ на свете Кольбертъ, Европа не забудетъ. Смертію служатъ отечеству, и отваживаніемъ живота, и отличныя и неотличныя люди равно: а жизнію великія услуги отечеству приносятъ только отличныя люди; такъ Полководцевъ и Военачальниковъ, не то первое достоинство, что онъ отваживается на смерть; ибо и ратникъ тоже терпитъ: и не то было перьвое достоинство Евгенія, Тюренна, Монтекукули и Мальборуга; на то что отъ просвещенія, и следовательно отъ науки зависало. Въ протчемъ ратникъ еще больше подверженъ убіеиію, нежели военачальникъ. Телу потребна глава: здравіе всехъ членовъ и душа: обществу потребна верховная власть: все должности и науки земледелецъ питаетъ: солдатъ защищаетъ: ученый просвещаетъ. И все то мне не обходимо: перьвое какъ животному; второе какъ животному слабому: третье какъ человеку, что еще и больще; ибо питаема и защищаема бываетъ и скотина: и едино только просвещеніе отъ протчихъ отличаетъ насъ тварей. Достойны ободренія все труждающіяся къ пользе своего отечества, и рода человеческаго. И достойны только презренія одни тунеядцы: беззаконникамъ потребно истребленіе: заблужденнымъ исправленіе: самолюбію потребна похвала единаго ево упражненія: а должности ласкателя, хвалити только то званіе, въ которомъ упражняются сильныя ево благодетели: а доброму человеку должно говорить истинну: или покрайней мере, убегати отъ пристрастія и лицемерства, сколько разумъ и просвещеніе, помоществуя совести, могутъ ево удерживаши во границахъ честности и благоразсужденія.