СЛОВО
На открытіе Императорской Санктпетербургской Академіи Художествъ.
Се день и часъ установленія и освященія твоего, новоучрежденный храмъ Геликонскихъ Нимфъ. Се время сеянія плодовъ Гесперійскихъ обещающихъ богатую жатву. Сеетъ ихъ ЕКАТЕРИНА: продли Боже века Ея ради нашего и потомковъ нашихъ блаженства, и дай Ей пожати перьвыя плоды сего прекраснаго вертограда: дай труждающейся делательнице перьвой отъ плода сего вкусити, и украсити врученный Ей скипетръ насеянными Ею цветами! Слышу по брегамъ Невскимъ радостное сыновъ отечества воскликаніе и громкій гласъ Богини сокрывающія въ небеси главу свою, раздающійся по валамъ Бальтійскимъ. Народному восклицанію и гласу гремящія славы, соответствуетъ преселившаяся отъ Ниловыхъ потоковъ во Европу премудрость. Все вы собранныя на сіе торжество, слышатели слова сего, ведаете, что она новыя лавры главе Венценосице Россійской соплетаетъ; но можетъ быть не все ведаете вы, какими плевелами дерзновенное премудрости противуречитъ невежество, о чемъ бы и говорить не надлежало, ежели бы оно не имело почитателей: а сіе происходитъ отъ лености, праздности, тьмы и заблужденія; ибо путь ко истинне просвещенія требуетъ, а просвещеніе трудовъ. Но труды требуютъ наставниковъ, наставники покровителей, покровители разума, разумъ силы, Сію силу видимъ мы увенчанну Божественною щедротою въ образе Великой ЕКАТЕРИНЫ, а низвергаемое Ею невежество ослабленною скипетромъ Россійскія Самодержицы немогуще сопротивляться намереніямъ и начинаніямъ Ея, мурчитъ только противу техъ, которыя исполняютъ Ея волю, и покояся на праздности, утесняема не основательнымъ самолюбіемъ еще услаждаетея и презренна презираетъ достоинство исторгающее у него клюку, на которой оно посреди почитателей своихъ оиирается, употребляя оставшія свои силы ко слабому своему отомщенію, и устремленіемъ симъ чая умножати извергаемыя на достоинство свои яды, умножаетъ муку свою и славу достоинства, часъ отъ часу более приближаясв къ отчаянію, влекома ко праведному своему наказанію, сама себе оное не могущая удержатися отъ ярости своей устроевающая и усугубляющая. Гласитъ Она устами своихъ почитателей: нетъ и не будетъ пользы Россіи отъ новоучрежденной Академіи. Послушаемъ доказательства ихъ. Къ чему служатъ Картины и Статуи кроме увеселенія? А Архитекты у насъ и кроме Академіи есть. Ремесленники потребны и ради важныхъ людей, а Живописцы и Скульпторы, потребны столько, сколько те люди, которыя пишутъ и вырезываютъ куклы. Да етова же и не бывало при ПЕТРѢ Великомъ. При ПЕТРѢ Великомъ ето было бы, ежели бы онъ жилъ долее человека, а начало оному, и охота ево къ тому довольно показана. Одна Венера въ пещере летняго сада поставленная свидетель, которая многими деньгами едва изъ Рима исторжена. А лица Государскія еще и до временъ ПЕТРОВЫХЪ были въ Россіи изображаемы: да и почитаніе Иконъ и изображенія духовныхъ исторій того требуетъ, дабы умиленію почитающимъ Иконы и бытія духовныя не препятствовали смехотворныя виды, и не соблазняли очей ихъ. А сколько мало у насъ своихъ и чужихъ Архитектовъ было, сіе наши общенародныя зданія доказываютъ, исключая некоторыя чужими Архитектами во престольной возведенныя Москве, ко украшенію сего пространнейшаго во всей подсолнечной града. Узрятъ тебя, Петрополь, во иномъ виде потомки ваши: будешъ ты северный Римъ: исполнится мое предреченіе, ежели престолъ Монарховъ не пренесется изъ тебя, а оный можетъ быть к не пренесется, ежели изобиліе твое умножитса, блата твои осушатся, проливы твои высокопарными украсятся зданіями. Тогда будеши ты вечными вратами Россійской Имперіи, и вечнымъ обиталищемъ почтеннейшихъ чадъ россійскихъ, и вечнымъ монументомъ Петра Перьваго и Вторыя ЕКАТЕРИНЫ. Полезна ты Архитектура; ибо ты даеши градамъ великолепіе. Скажемъ по семъ, кая польза народу отъ старшихъ твоихъ сестръ обитающихъ въ сей новосвященной Императорской Академіи. Не можетъ ни Исторія ни Поезія изъяснити телесныхъ качествъ геройскихъ: Пиктура и Скульптура въ семъ имъ помоществуютъ. А телесныя качества великихъ мужей, начертаваяся въ умахъ нашихъ, оживляютъ изображенія душевныхъ ихъ качествъ и придаютъ охоты къ подражанію оныхъ; ибо въ телесныхъ видахъ сокрываются тончайшія качества душевныя. Желающу мне вобразити Александра поражающа Дарія, мало мне единаго историческаго описанія, мало помоществующей мне историческому описанію, не только общенародной, но и стихотворческой мысли. Чувства наши, сильняе мыслей нашихъ. Страдающій человекъ, колико бы онъ ни описывалъ болезни и печали свои, не можетъ ихъ живо другому въяснити, колико бы тотъ ни старался сочувствовати ихъ. Нетъ такой науки, которая бы могла довольно подражати естеству въ изображеніи вкуса, обонянія и осязанія, что бы кажется полезно было роду человеческому; но премудрое Божество, ради многихъ обстоятельствъ, сокрыло сіе отъ насъ таинство, или паче не исполнило противустоящаго разуму дела; но слухъ и зреніе наше сего естеству подражанія ради общей пользы не лишилися. И тако, кто, не ослепивъ понятія своего, скажетъ что Пиктура и Скульптура маловажны? Видели Гораціевъ поражающихъ Куріясовъ ихъ современники; но мы такъ живо онаго не видимъ, а ежели бы очамъ нашимъ оставленно было сіе сраженіе; такъ бы то и мы видели. А таковыя виды умножаютъ геройскій огнь и любовь къ отечеству. Перьвая должность упражняющихся въ сихъ хитростяхъ, изображати Исторіи своего отечества, и лица великихъ въ ономъ людей, Монарховъ, победителей и протчихъ. Сіе многое подастъ потомству въ Исторіи просвещеніе, услугу потомству, силу зараженія въ подражаніи славныхъ делъ, утеху любопытнымъ, и пользу миру. Довольно бы почтенія и симъ только сіи два судожества заслужили; но польза отъ нихъ изречена еще не вся. И вымыслы толико же почти возбуждаютъ геройскія души къ подражанія, колико Исторія. Гемерова Иліяда служила Александру ради подражанія Исторіею тако и Пикторскія и Скульпторскія выдумки зрителямъ Исторіею служить могутъ. Піитическія выраженія и ихъ изображенія, хотя они и вымышлены, служатъ познанію естества, подражанію великихъ делъ, отвращенію отъ пороковъ, и всему тому, чево человечество къ исправленію требуетъ: и не редко больте имеютъ они успеха, нежели проповедуемая Мораль. Не редко глаза пасомыхъ животныхъ привлекаются более цветоносными нежели тучными лугами. А ежели луга и цветоносны и тучны; не сугубую ли они привлеченія имеютъ силу? Вліяная съ небеси действуетъ во свободныхъ Хитростяхъ сила, услаждающая наши чувства и восхищающая наши мысли. Начертанная роза подобный видъ естественной имеетъ розе, и довольно человечеству толико умеши подражати Божеству. Начертанный виноградъ такъ же: Едина не имеетъ силы показати своего обонянія, другой вкусу ибо сіи чувства сокрываютъ естество отъ подражанія. Человеческая статуя подобной человеку видъ имеетъ: довольно искусства ради человека, что онъ камень Человеку уподоблаетъ. Естество выше искусства; но искусство ближе къ естеству нежели человечество къ Божеству. И хота бы ни какой иной пользы отъ свободныхъ не было Хитростей; такъ и сей довольно, что мы изощрясмъ ими разумъ, и передъ прочими тварями являемъ свое преимущество, уподоблаяся подражаніемъ естества Создателю, питая воображенія свои, разширяя понятія и силу величества душъ нашихъ, плаваніемъ по тончайшемъ естества познаніи. Говорилъ бы я о украшеніи творимомъ Пиктурою и Скульптурою; но сіе слабо или паче безполезно будетъ; ибо на что доказательство, что и безъ него ясно. Ни смерть ии любовь, каковы они, доказательства не требуютъ. Той всякое животное и безъ него устрашается, а сей и безъ него всякое дыханіе жертвуетъ. Одна безъ доказательства страшна, другая безъ доказательства приятна. Чувства сильняе разума, и следственно сильняе всякаго доказательства. Отъ чево же не просвещенныя люди и глаза имея не умеютъ отделять хорошаго отъ худова, когда чувства эти сильняе разума? Отъ того что разумъ ихъ, или паче безуміе, разсееваетъ ихъ мысли чувствомъ совокупленныя. Видитъ невежа Рафаилову, Рубенсову или Тиціянову хартину, и не хвалитъ оныя, не какъ Пикторъ, но какъ человекъ только, и не услаждаетъ видя своего зренія: глаза его видятъ согласно положенное Пикторомъ устроеніе, но въ самое то же мгновеніе, все сіе согласіе и разсеевается. Разумы безумныхъ людей развращенны заблуждающимся разсудкомъ и относятся отъ согласія естественныхъ понятій; а отъ того сіи человечествомъ помазанныя скоты, скотство теряютъ, а человечества не получаютъ. Все человеки таковы, которыя отторжены отъ естественныя грубости, и не привлечены къ познанію премудрости. Лишаются грубости скотскія, и получаютъ грубость человеческую, исполненную безпредельнаго высокомерія и не описанныя гордости, лишився и техъ понятій, которыя всякому свойственны животному. Таковъ каждой подлой родомъ и качествами человекъ дослуживься всяикаго чина, не воспоминая того что чинъ почтенъ только тогда, когда онъ утвержденіе достоинства, а не тогда, когда онъ подарокъ ослепленныя Фортуны, для умноженія гордости носящему оный, къ отягощенію достойныхъ людей и ко вреду своего отечества. Потребны художества, но потребны къ нимъ и люди способныя. Тухнетъ огнь, когда нетъ способнаго къ питанію его вещества: погибаютъ Науки и Художества, когда способныхъ нетъ людей къ онымъ. Къ обученію Художествъ не избираетъ людей ЕКАТЕРИНА, но созидаетъ ихъ; дабы не было въ нихъ ни малейшія силы отвлекающія ихъ отъ пути Истинны и следственно отъ истинныя пользы отечества. Поручила она руководство и начальство сего места, ищущаго забавы своей въ порученной ему народной пользе, и неусыпно простирающагося ко славе и украшенію своего отечества. Благородно мое утешеніе, когда оно приноситъ моему отечеству пользу, а еще и благородняе, когда оно приноситъ пользу целому человеческому роду. Приношеніемъ пользы миру, и моя и отечества моего умножается слава. Благодари Академія нашу Самодержицу, что Она тебя достойному человеку и усердному сыну отечества поручила! А ты правитель оныя Академіи, начальствуя надъ нею, не мысли, что я тебе похвалу соплетати устремляюся: напрягаю сердце и разумъ мой ко единой ЕКАТЕРИНѢ, ко единому моему отечеству и къ пользе рода человеческаго! Не тебя похваляю; похваляю ЕКАТЕРИНУ, что Она тебя къ сему избрала делу. Рекла: созидай человековъ, и созидаешъ. Рожденіе наше созданіе есть, а воспитаніе есть наше преображеніе изъ грубаго и испорченнаго естества, изъ вредоноснаго себе и обществу, но благопристойое исправленное, и себе и обществу полезное; и тако воспитаніе есть почтенняе рожденія; всякое животное рождается, но единый благовоспитанный человекъ действіями своими премудрому Божеству уподобляется. Возсіяли науки, и погибла простота; ибо увеличился ими разумъ; но съ естественною простотою погибла простота, а съ нею чистота сердца. Полезняе быти не учеными прежнихъ незлобивыхъ вековъ, нежели нынешнихъ учеными, и ко вреду общества безъ воспитанія возращенными. Лутче безумный и честный человекъ нежели разумный и безчестный, хотя безумцы и редко честны бываютъ, ибо они порокамъ и наглости искусителей, какъ трости ветрамъ и буре подвержены. Мораль есть наука златаго века: Политика есть наука протчихъ вековъ. Но потому что Политика сугуба: одна основанная на Морали и на пользе общества, а другая на собственномъ прибытке; такъ чищеніе сердецъ надобно; ибо безъ того Политика будетъ адъ нашему благоденству, а особливо темъ людямъ, которыя изо всехъ наукъ единому только научилися бездельству. Бездельство есть наука, полезнейтая участному прибыточеству человеческому, способнейшая развращеннымъ сердцамъ, и приятнейшая невежамъ, ибо имъ и азбука ея уже приноситъ пользу. О треблаженная наука, коликое множество ты жителей сего мира обогатила! но Россійская Минерва оную тунеядцовъ науку, многія лета торжествующу, не только отъ жертвенника, но вонъ изъ дверей своего храма изгоняетъ, да торжествуетъ смиренное достоинство надъ гордымъ невежествомъ. Обманываются все, которыя говорятъ то, что воспитаніе есть основаніе и начало премудрости: оно основаніе чистоты сердечныя. Ежели благовоспитанный человекъ просветится премудростію, премудрость будетъ чистому сердцу его подпора: ежели не просветится премудростію, привычка сердцу его подпора будетъ; ибо привычка вторая природа, а не редко бываетъ еще и сильняе природы. Одни прямыя Философы на разсудке основаніе имеютъ, и весь остатокъ рода человеческаго на привычке и на данныхъ имъ, по большей части, несвязанныхъ сопротивляющихся понятію правилахъ. Основанныя на понятіи вещи во всехъ четырехъ частяхъ мира одни, а основанныя на предразсудкахъ везде разны; такъ потребно хорошее воспитаніе, дабы люди и некоснувшіяся премудрости, и по единой привычке правильно разсуждали. Одни великія души, великія качества имеютъ, а хорошее воспитаніе и малыя души въ разпорядке жизни великимъ душамъ уподобляетъ. Одни считаютъ и говорятъ, пять, и пять, десять, другія повторяютъ то и то же и не считая говорятъ. А когда учители скажутъ пять и пять девять, редкой ученикъ выбьется изъ сихъ узъ; а отъ того все они бредятъ одно, и бредъ оный по большенству голосовъ ставятъ истинною, пренижая самое скотство. Та причина невежеству, что нетъ довольнаго къ очищенію сердца воспитанія. И ежели не можно разорвать узы предразсужденія совершенно; такъ покрайней мере должно стараться разрывать оныя, колко удобно. Лутче нечто добраго, нежели ничево, а сіе нечто, во множестве народа, будетъ нечто великое, а повремени будетъ еще и больше. Премудрость положила довольно основанія исправити светъ, но премудрыми зделати весь миръ не льзя, а благовоспитанными можно. Испорченныя во младенчестве и юношестве сердца наши, едина премудрость исправляетъ; но вкоренившіяся страсти и оныа силу часто побеждаютъ; такъ воспитаніе более власти надъ нами имеетъ, нежели сама премудрость. Вотъ колико воспитаніе роду человеческому потребно. Чтожъ касается до свободы данныя сей Академіи Художникамъ, и колико она потребна и полезна Наукамъ и Художествамъ, о томъ я при другомъ могу напомянути случае обстоятельно: а ныне только то скажу что она источникъ человеческія премудрости, и что колико вредно своевольство общему блаженству, вредна Наукамъ и Художествамъ толико неволя. Радуйся ЕКАТЕРИНА, что Ты сіе полезное Россіи основала училище. Радуйтеся Художества, что вы отъ Нея и основаніе и покровительство получили. Ея вами, Ею ваша возвеличится слава.