Сонъ щастливое общество.
Заснувъ некогда увиделъ я въ успокоеніи моемъ мечтаніе благополучія общества, приведеннаго въ такое состояніе, каковаго несовершенство естества достигнуть можетъ. Былъ я въ мечтательной стране, и разсмотрелъ подробно мечтательное оныя благосостояніе. Страна сія обладаема великимъ человекомъ, котораго неусыпное попеченіе, съ помощію избранныхъ ево помощниковъ подало подвластному ему народу благоденствіе. Желая объявить о порядке ево владенія начну я собственною ево особою. Сей Государь во многоделіи своемъ смешенныхъ мыслей и следственно мрачнаго вида не имеетъ. Онъ имеетъ обыкновеніе не всегда въ делахъ, но иногда и въ забавахъ упражняться, однако и въ нихь не погубляетъ онъ драгоценнаго времени; ибо и они на всенародной основаны пользе. Всехъ подданныхъ своихъ приемлетъ онъ ласково, и все дела выслушиваетъ терпеливо. Достоинство не остается безъ воздаянія, беззаконіе безъ наказанія, а преступленіе безъ исправленія. Симъ имеетъ онъ народную любовь, страхъ и почтеніе. Получить ево милость нетъ иной дороги кроме достоинства., Раздражить ево кроме беззаконія и нераденія ни чемъ не возможно. Слабости прощаетъ онъ милосердо, беззаконія наказуетъ строго. Начальниками делаетъ онъ людей честныхъ, разумныхъ и во званіи своемъ искусныхъ. Отроки по склонностямъ въ обученіе отдаются, люди совершеннаго возраста по способности распределяются, а въ начальники производятся по достоинству, и отъ того имъ, подчиненныя исполняютъ ихъ повеленія съ великимъ усердіемъ, а они о ихъ благополучіи стараются. Сей Государь ни чево служащаго пользе общества не забываетъ, а о собственной своей пользе кроме истинной своей славы никогда недумаетъ. Благочестіе не допускающее примеситься себе суеверію въ сей стране, есть основаніе всего народнаго благополучія. Духовныя содержатся въ великомъ почтеніи, котораго они и достойны. Они во многомъ подобны Стоическимъ Философамъ; ибо страсти самую малую искру области надъ ними имеютъ, а они равны и во благополучіи и во злополучіи. Къ пище привыкли они необходимой. Кроме необходимости, ни въ чемъ, ни чево не требуютъ, и довольствуются содержаніемъ, безъ малейшаго излишества, не имея при томъ и ни малейшаго, вреднаго человеческому естеству недостатка. Все они люди великаго ученія и безпорочныя жизни. Перьвое служитъ ко наставленію добродетели, а второе къ показанію образца проповедуемой ими добродетельной жизни. Светскія почитаютъ ихъ безмерно; но сіе не приключаетъ имъ высокомерія, но увеличиваетъ ихъ человеколюбіе. Во светскія дела они ни подъ какимъ видомъ не вмешиваются, а науки, благочестія просвещеніемъ почитаютъ. О домостроительстве они не пекутся; ибо содержитъ ихъ общество, и получаютъ они определенное, а больше того имъ ни кто участно дать не дерзаетъ; ибо то наказанію подвержено, да они и сами въ сіе преступленіе не впадаютъ; сіе нарушаетъ правила ихъ и опровергаетъ почтеніе, заслуженное ими по справедливости. Они ко Светскимъ, а Светскія къ нимъ имеютъ любовь, и отъ того между духовными и Светскими согласіе, что на свете бываетъ редко. Суеверія и лицемерія они неприятели, перьвое язвою благочестія почитая; а второе лукавствомъ затмевающимъ сіяніе благочестія, подъ ложнымъ видомъ умноженія лучей ево, и маскою злодеянія; ибо де истинное благочестіе притворства не требуетъ. Главное Светское правленіе называется тамъ, Государственный советъ. Въ нево никакихъ участныхъ делъ не вносится. Тамъ, разпорядки, исправленія, узаконенія и протчія государственныя основанія, или по повеленію Монарха или ко предложенію оному. Узаконенія въ области сей делаются очень редко, а отменяются еще реже. Книга узаконеній ихъ не больше нашего Календаря, и у всехъ выучена наизустъ, а грамоте тамо все знаютъ. Сія книга начинается тако: ЧЕВО СЕБѢ НЕ ХОЧЕШЪ, ТОВО И ДРУГОМУ НЕ ЖЕЛАЙ. А окончевается: ЗА ДОБРОДѢТЕЛЬ ВОЗДАЯНІЕ А ЗА БЕЗЗАКОНІЕ КАЗНЬ. Права ихъ отъ того въ такую малую вмещены книгу, что все они на одномъ естественомъ законе основаны. Преступить законъ, тамо народъ весьма опасается; ибо заслуживъ приличное вине своей наказаніе, уменшенія онаго иметь не уповаетъ, а живучи честно ни чево не опасается. Дражайшая безопасность, упованіе на невинность, и неизбежное наказаніе, твердо содержатъ людей сего народа въ границахъ честности: Въ Государственномъ совете и во всехъ судебныхъ мьстахъ больше судей нежели писцовъ, и бумаги исходитъ очень мало. Писцы ихъ пишутъ очень коротко и ясно. Дела во всехъ приказахъ вершатся не по числу голосовъ, но по книге узаконеній, отъ чего ни споровъ ни неправды не бываетъ. Те, которыя не правильно бьют челомъ, сверьхъ потерянія тяжбы и убытка, у всехъ въ презреніе приходятъ, а те, которыя не по книге узаконеній дела вершатъ, за неправду лишаются должностей своихъ; и для того узаконенія ясно изображенныя, свято и не нарушимо наблюдаются. Дела окончеваютъ очень скоро, для того что очень мало спорятъ, а еще менше пишутъ, и ни челобитчиковъ, ни ответчиковъ лишняго говорить не допускаютъ, а главная причина скорости ихъ безпристрастіе. За малейшія взятки лишается судья и чина своево и всево именія; однако дети винныхъ людей ни чево не теряютъ; ибо все имъ возвращается. Дети тамо за отеческія прослуги не наказываются, а за услуги не награждаются. Не имеютъ тамо люди ни благородства, ни подлородства, и преимуществуютъ по чинамъ даннымъ имъ по ихъ достоинствамъ, и столько же права крестьянской имеетъ сынъ быть великимъ господиномъ, сколько сынъ перьваго вельможи. А сіе подаетъ охоту ко снисканію достоинства, ревность ко услугамъ отечеству и отвращеніе отъ тунеядства. Всякая наука, всякое полезное упражненіе, всякое художество, и всякое ремесло, по размеру своея доброты и по размеру успеха труждающагося, тамо въ почтеніи, а тунеядство въ превеличайшемъ презреніи, и слово тунеядецъ жестокая тамо брань, которыя гнушаяся, къ работе люди съ самаго младенчества привыкаютъ. Пьянство мгла благоразумія и источникъ наглыхъ и вредительныхъ поведеній, такъ же въ великомъ тамо презреніи, и благоразумнымъ обыкновеніемъ вкореняется отъ него въ людяхъ отвращеніе при воспитаніи. Денежныя игры, приличныя тунеядцамъ и добывателямъ безполезнаго обществу труда денегъ и погубителямъ времени, могущаго употребленнымъ быть на что нибудь надобное, у нихъ почитая вольность, хотя и не заказаны, подобно какъ и пьянство, однако часто упражняющіяся въ нихъ люди, презираются. Больше месяца въ судебныхъ тамо местахъ ни какое дело не продолжается, а по месяцу времени берутъ только самыя завящивыя дела. Что не требуетъ раздумчивости, на то въ самую минуту предложенія делается и решеніе. Всякое челобитье у нихъ законною нуждою почитается, ради которой челобитчики и ответчики отъ своихъ должностей уволяются, а ежели должность просящихъ суда или оправдающихся по важности уволненія не терпитъ, тогда определенныя на то стряпчія все собравъ доказательства и оправданія, съ принадлежащими справками, подписанными судейскими руками, о деле стараются, подъ смотреніемъ начальника стряпчихъ, что у нихъ чинъ великой. Дела изъ города въ городъ и изъ приказа въ приказъ не переносятся, а ежели судящія неправедно осудятъ, тогда оно, дело разсматривается въ Государственномъ совете, что бываетъ очень редко, а по сему разсмотренію следуетъ судьямъ наказаніе; а когда проситель судей обнесетъ неправильно; онъ еще большему наказанію подвергается, что еще реже бываетъ. Судьи для подозренія отъ делъ не отрешаются; ибо ни кто противъ узаконеній голоса подать не дерзаетъ, подобно какъ законодавцы не должны дерзать делать узаконеній противъ истинны; и тако не судьи тамо страшны, но судъ, который основанъ на узаконеніяхъ, а узаконенія на истинне. Войски ихъ состоятъ подъ воинственнымъ советомъ, а сей советъ подъ Государственнымъ. Главныя люди въ воинской службе называюшся военачальниками, а подъ ними Полководцы, и такъ ниже. всякой военачальникъ и все воинскія начальники прежде быть рядовыми, все нижнія степени пройти, и все оныхъ исполненія познать и въ нихъ совершенно углубиться одолженны. Но не только едина привычка, ниже при томъ и мужество еще не довольны тамо для военачальника. Остроуміе и великое знаніе сверьхъ того ему необходимы: перьвое для скораго проницанія, а второе для благоразумнаго расположенія ево предпріятій. Воины по степенямъ исполняютъ повеленія своихъ начальниковъ съ превеликимъ наблюденіемъ, и делаютъ имъ великое почтеніе, а начальники ни малейшаго къ подчиненнымъ не имеютъ уничтоженія. Въ мирное время войски ихъ непрестанно воинскимъ обрядамъ обучаются, и снабденны всемъ во всякое время ко бранному походу готовы. Къ суровой жизни военныя люди всеми мерами стараются привыкнуть, и какъ защитники отечества народомъ почитаемы и любимы. Они имеютъ похвалу; что коль велико во время сраженія ихъ мужество, толики после победы ихъ человеколюбіе и великодушіе. Симъ приносятъ они сугубую славу своему отечеству, и сугубое почтеніе отъ самихъ непріятелей. Подчиненныя такъ обыкли повиноваться своимъ начальникамъ, что во время жесточайшаго распаленія единымъ словомъ обуздоваются. Добыча воинская имъ не известна; то у нихъ заказано, а что получится, то после порядочно и разсмотрительно разделяется, отъ чево воины думаютъ о победе а не о добыче. Побежденныхъ и непротивящихся убивать запрещено, подъ лишеніемъ жизни. Больше бы мне еще грезилося; но я живу подъ самою колокольнею: стали звонить и меня разбудили, и лишили меня сего приятнейшаго привиденія. Дай Боже, что бы сны подобныя сну сему многимъ видилися, а особлнво наперстникамъ Фортуны.