Къ добру или къ худу человекъ рождается?
Къ добру или къ худу человекъ рождается, на сей вопросъ ответствую я, къ добру и къ худу: не иной къ добру, а иной къ худу: и не частію иной къ тому, а иной къ другому; но вдругъ и къ тому и къ другому. Сей ответъ покажется противенъ разсудку; ибо нетъ того, что бы безъ смешенія два противныя содержало свойства, и было бы вдругъ и сладко и не сладко. Смесь двухъ противныхъ вещей у обеихъ отъемлетъ силу естественнаго свойства. И ежели равно противубореніе вещей; такъ во смешеніи ни одно ни другое чувствоваться не будетъ; соделавшися то что чувствуется третьимъ, и двумъ темъ, изъ чего оно составлено, нимало не сходнымъ. И хотя во смешеніи добра съ худомъ, и не то состояніе, какое во смешеніи сладкаго съ горькимъ, дабы обе смешенныя вещи произвели нечто третье лишившися прежняго свойства; ибо во смешеніи добра и худа всякая частица свойство свое удерживаетъ, и всякое действо видно и во смешеніи; однако въ человеке они сожительствуютъ. Частицы добра и худа не только по переменамъ, но иногда и вдругъ явиться могутъ. Добро и худо пременяются на примеръ тако: въ сей часъ я обвиняю человека, въ другой потомъ часъ я защищаю невиннаго; но являются иногда добро и худо вдругъ: пьяница, лежа въ грязи на улице, даетъ нищему милостину. Действіе действію уступаетъ, когда они единымъ простираются путемъ, а когда разными, тогда не только согласныя купно идутъ, но и противныя, ежели они разноличны. Вдругъ и стоять и ходить не льзя. Вдругъ и въ грязи валяться и милостину подавать можно. Две частицы добра мешаются, а одна добра а другая худа не мешаются. Кто подастъ нищему копейку, хлеба кусокъ, и стаканъ воды; доброе зделаетъ онъ дело. Кто напившися валяется въ грязи и въ то же самое время подаетъ милостину, делаетъ купно и доброе и худое. Мешается ли беспутство пьяницы со щедростью ево? Добро и худо толико другъ другу противны, что хотя они и смешиваются, но никогда соединиться не могутъ, и средины между добра и худа нетъ; ибо добро безстепенно, а худо безконсчно. Все наши участныя доброты суть участія совершеннаго добра, и все они совершенны, и естеству нашему не причастны. Худо восходя къ добру степеньми и часъ отъ часу становяся лутче, должно бы было претвориться въ добро на последокъ, и быти совершенствомъ; но до совершенства достигнуть не возможно; ибо не отъ худа къ добру простирается естественное теченіе, но отъ добра къ худу, хотя мы отъ естественнаго худа, къ добру искуствомъ несколько и возносимся, просвещаяся и очищаяся. Добро въ центре и совершенно, а отъ центра простираются въ худо безконечныя линіи. Что дале худо отъ добра, то хуже оно. Совершенство не имеетъ степепей. Следственно ни чево нетъ лутче Бога; ибо совершенства лутче быть не можетъ. Несовершенство степени имеетъ и безконечно, следственно нетъ такова худа, котораго не было бы еще хуже. Я сказалъ то что человекъ рождается и къ добру и къ худу; не думаю ли я что человекъ рождается частію къ добру, частію къ худу? Нетъ я и етова не думаю, а на неясный вопросъ, я буду ясно отвечашь. Человекъ рождается ради себя къ добру, а ради другова человека, и ради всякова другова животнова къ худу. Каждое дышущее вредоносно другому дышущему, и во своемъ и въ чужомъ роде; ибо не только твари тварей чужеродныхъ, но и своеродныхъ погубляютъ, и что все твари другъ другу, и во своемъ и чужомъ роде, къ худу рождаются, въ томъ насъ ежедневныя уверяютъ опыты. Общая польза не ослабляетъ сего доказательства; въ ней имеетъ каждый свой собственной прибытокъ. Во всехъ сообществахъ, какъ у человековъ, такъ и у другихъ тварей согласіе отъ собствеинаго и участнаго своего прибыточества утвержденно, а не отъ любви къ подобной себе твари. Дружимся и любимся мы ради самихъ себя. Другова любимъ любя себя, ненавидимъ ненавидя ево. Все наши действія происходятъ отъ любви къ себе и отъ ненависти къ другому. Не естествомъ но Моралью и Политикою склонны мы къ добродетели. Мораль есть познаніе премудрости Божіей и вечнаго устава покоющагося на неколеблемой славе. Политика есть познаніе премудрости человеческой и временнаго устава покоющагося на неколебимой пользе. Мораль безъ Политики безполезна, Политика безъ Морали безславна. Но оба сіи познанія толнко между собою сопряженны, что ни какимъ образомъ, одно безъ потерянія славы, а другое безъ потерянія пользы, разделенны быть не могутъ; ибо угожденіе Божеству не можетъ быти безъ угожденія человечеству, а угожденіе человечеству не можетъ быти безъ угожденія Божестзу. Не можно раздражити казиннаго человека не нарушая истинны, ни истинны, не нарушая челояечества. Ежели бы не было Бога; не было бы честности, и Мораль бы ненадобна была, а была бы надобна одна Политика. А ежели бы то было на свете развращенія; не было бы безчестности, и не надобна бы была Политика. Но Богъ есть, и ко благу существуетъ, а мы рождаемся къ худу, и исправляемся Моралью и Политикою. Но и со всею нашею добродетелью мы еще худы, съ тою только разностію, что одинъ другова хуже. А добродетелью должны мы не естеству нашему, но сей искре Божества, которую мы Моралью именуемъ, и на ней основанной Политике, Мораль и Политика делаютъ насъ, по размеру просвещенія разума и очищенія сердецъ, полезными общему благу. А безъ того бы человеки давно уже другъ друга безъ остатка истребили.