Г. В. Козицкому
1 февраля 1770
Нижайше прошу вас, милостивый мой государь, Григорий Васильевич, вручить мое письмо, доколе на первое ответ не воспоследует.
Покорнейший слуга А. Сумароков.
Почта уходит, так я поспешил.
Февраля, 1 дня, 770. Москва.
Когда е. в. изволит вам отдать мои стихи, прошу оные напечатать.
Покорно прошу императорскую Академию в четверку сих моих стихов напечатать триста экземпляров, а корректура поручается Г<ригорию> Васильевичу Козицкому.
А. Сумароков.
Сие письмо я, спеша, забыл положить в обверт на всевысочайшее имя; прошу при подании письма и сие письмецо подать. За сию актрису стало все дело; а она сама меня оправляет.
Ваше превосходительство, милостивый государь, Александр Петрович!
Ета правда, что в болезни моей пачти насильно меня приневоливают играть, а господа актеры толкуют в дурную сторону, и содержатели подозревают меня, что бутто болезнь мая от вас или вам в угождения; и так я играю севодни для тово только, чтоб вас в ето не мешали, притом уверяю, что Ильмена1 столь же безчувствительна будет, сколь и без желания сочинелева представляется, что и увидите.
Остоюс ваша навсегда покорнейшая услужница
Елизавета Иванова.
Примечания:
их с письмом к Екатерине II. В сопроводительных записках к Козицкому имеются в виду письма к ней от 28 января и 1 февраля, вложенная во второе письмо элегия "Все меры превзошла теперь моя досада..." и приложенное официальное отношение в Академию наук с просьбой напечатать стихи. Последняя приписка Сумарокова находится непосредственно на подлинном письме Ивановой, которое должно датироваться вечером 31 января. Как сообщал в ответном письме от 15 февраля Козицкий, стихи не были ему возвращены (Библиогр. зап., 1858, т. 1, с. 451); при жизни Сумарокова не печатались, но были известны в списках.
1 Ильмена -- героиня трагедии "Синав и Трувор".