И. И. Шувалову
23 мая 1758
Не будьте, милостивый государь, на одну минуту другом графу Чернышеву1 и беспристрастно выслушайте представление мое.
которое казалося мне убежищем хлопот, и так оно для всех, кроме меня, и есть, буду выбранен такою бранью от человека, которому я ни малейшей причины не только не подал, но ниже подать хотел. Что зляе сказать: "Ты вор!". Я не граф, однако дворянин, я не камергер, однако офицер и служу без порока двадцать семь лет. Я говорил: "Пускай это мне кто скажет!" -- виноват ли я в том? Кто думал, что это мне кто скажет когда-нибудь потому только, что он больше моего чину и больше меня поступи по своему счастью имеет! Что он меня всем лучше, как он сказывал, я ему в том уступаю, хотя я клянуся, что я этого не думаю. Однако de traiter les honnêtes gens d'une telle faèon и говорить: ты вор -- ce peut alarmer tout le genre humain и всех qui n'ont pas le bonheur d'être les grands seigneurs comme son excellence mr. le comte Tchern. qui m'a donnê le titre d'un voleur, titre très honorable pour un brigadier et encore plus pour un auteur des tragêdies, à prêsent je vois, monseigneur, que c'est peu d'être poète, gentilhomme et officier. Je n'ai pas dormi toute la nuit et j'ai pleurê comme un enfant, не зная, что зачать. Je ne sais, monseigneur, comment après ce coup mon histoire se finira.* Что я ему сделал, и дивно ли это, что я говорил: "Пускай это мне кто скажет". Я не думал, что это сказать можно.
Я для того много вытерпел, что ваше превосх<одительство> изволили на меня прогневаться, исчисляя всех, которых я обидел, хотя я никого не обижал, да и силы к тому не имею, и обнесен я безвинно. А впрочем, гр. Чернышев напрасно меня побить хвалился. Ежели это будет, я хочу быть не только из числа честных людей выключен, но из числа рода человеческого. Monseingneur, suis-je esclave que d'être traitê ainsi? Suis-je son domestique? ** И что я украл? Стихотворцем я называюся потому, что я стихи сочиняю; а вором почему его сиятельству меня наречь благоволилося? Для чего? Ежели для того, что я говорил то, что меня вором назвать нельзя никому, -- я так и думал. Теперь вижу, что можно. Я подвергаюся всякому несчастью; только советую, чтобы никто, в ком есть хоть капля честной крови, нападений не терпел. А что я стерпел, тому причиною дворец и ваши комнаты. Впрочем, верьте, что его сият<ельство> гр<аф> Черн<ышев> может меня убить до смерти, а не побить, ежели мне рук не свяжут, я в том честью моею вам, милост<ивый> государь, клянусь, да и никакого доброго дворянина или офицера. А что я остался еще будто спокоен après ce grand coup, я остался par embarras et je n'avais point tant de prêsence d'esprit, чтобы вздумать, что делать; а притом боялся прогневать вас, toute ma vie est changêe et il ne me reste plus qu'à mourir.***
Вашего превосходительства, милостивый государь, всепокорнейший, нижайший и нещастнейший слуга
А. С.
23 мая 1758. СПБ.
Что меня всего больше смущает, это состоит в том, что я, будучи обруган, не могу до исправления моего дела вступить в комнаты моего милостивца.
* Однако обращаться таким образом с честными людьми, и говорить: <ты вор> -- так можно испугать весь род человеческий и всех, которые не имеют счастия быть такими знатными господами, как его сиятельство граф Черн<ышев>, который наградил меня прозванием вора, прозванием весьма почетным для бригадира, а еще больше для сочинителя трагедий. Теперь я вижу, милостивый государь, как мало значит быть поэтом, дворянином и офицером. Я не спал всю ночь и плакал, как ребенок, <не зная, что зачать.> Не знаю, милостивый государь, чем кончится моя история после такого удара.
** Милостивый государь, разве я крепостной, чтобы со мной так поступали? Разве я его дворовый?
*** после этого ужасного удара я остался в смятении, и не было у меня такого присутствия духа, <чтобы вздумать, что делать; а притом боялся прогневать вас,> вся жизнь моя переменилась, и остается мне только умереть.
Примечания:
1 Чернышев Иван Григорьевич (1726--1797) принадлежал к новоиспеченной знати елизаветинского царствования. Именно к середине 1750-х гг. относится взлет его придворной карьеры: 25 декабря 1755 г. он был пожалован в действительные камергеры, в 1756 г. получил орден св. Анны и ездил специальным посланником императрицы в Саксонию. В Россию он возвратился в начале июня 1757 г. через Париж, где имел большой успех при королевском дворе. Он был близким другом И. И. Шувалова, который в 1757 г. выхлопотал ему "в подарок" казенные медные заводы на Урале. В марте 1758 г. Чернышев был назначен состоять в свите прибывшего в Петербург саксонского принца Карла-Христиана-Иосифа.