В 2008 г. исполняется 260 лет с момента первого упоминания имени Шекспира в русской культуре. В «Эпистоле II (о стихотворстве)», перечисляя великих писателей прошлого, А. П. Сумароков писал: «Мильтон и Шекеспир, хотя непросвещенный». Его упрек Шекспиру характерен для классицистов. В примечаниях к Эпистоле Сумароков сообщал русскому читателю: «Шекеспир, аглинский трагик и комик, в котором и очень худого, и чрезвычайно хорошего очень много. Умер 23 дня апреля, в 1616 году, на 53 века своего»[1].
Впрочем, если быть точным, следует отметить косвенное упоминание Шекспира еще в 1731 г. В переводе LXI разговора из I части Спектатора находилось упоминание о «преизрядных Гамлетовых и Отелоновых комедий». В данном случае мы имеем дело с курьезом: авторами неких «преизрядных» комедий ошибочно названы Гамлет и Отелон. Упоминание героев Шекспира в качестве драматических авторов скорее свидетельствует о том, насколько далек в те далекие времена был британский гений от русского переводчика, перепутавшего названия шекспировских пьес с их автором[2].
Первое литературное произведение, напрямую восходящее к шекспировскому произведению, — «Гамлет» Александра Сумарокова[3]. Опубликованный в том же 1748 году, что и «Эпистола о стихотворстве II», «Гамлет» Сумарокова является скорее всего оригинальным произведением по мотивам пьесы Шекспира, нежели ее переводом[4].
Среди исследователей распространено мнение, что Сумароков воспользовался прозаическим переводом — пересказом французского классициста П. A. Делапласа (1745 г.)[5]. Перевод Делапласа грешит всеми характерными особенностями «украшательных» переводов эпохи классицизма, являясь не столько переводом, сколько переделкой. Уверенность в том, что Сумароков следовал французскому источнику, исходит из общего убеждения в том, что русский писатель не владел английским языком: «Sumarokov probably used Pierre-Antoine de La Place’s French Translation (Theatre Anglois, 1745–1748) of Shakespeare; there is no evidence that he knew any English»[6]. Последнее утверждение нуждается в уточнении: совсем недавно был найден список взятых поэтом в Академической библиотеке произведений за 1746–1748 гг., из которого явствует, что Сумароков брал Шекспира на английском языке. Как и в случае с Пушкиным, вопрос о степени владения им английским языком остается открытым и требует специального исследования. Можно предположить, что поэт, знавший латынь, немецкий (его жена была немкой) и французский, мог читать оригинальный текст, пользуясь словарем.
«Гамлета» нельзя считать полноценным переводом Шекспира. Поэт сочинил свою русскую трагедию, использовав отдельные мотивы и функции героев Шекспира. Вероятно, именно поэтому при издании своей пьесы он никак не обозначил имя Шекспира. Более того, сам Сумароков счел необходимым отметить следование первоисточнику только в двух эпизодах: «"Гамлет" мой, кроме монолога в окончании третьего действия и Клавдиева на колени падения, на Шекеспирову трагедию едва ли походит»[7]..
Сумароков переделал драму «дикаря» Шекспира по канонам французского классицизма. Во-первых, Призрак отца Гамлета представлен тривиальным сновидением. Позже схожим приемом объяснения фантастического в жизни вполне обыденных героев воспользовался Пушкин («Гробовщик»). Во-вторых, у каждого из главных героев есть свои наперсники и наперсницы (опять же, на ум приходят девки-служанки пушкинских «Повестей Белкина»: «Метель» и «Барышня Крестьянка»). В-третьих, Клавдий вместе с Полонием замышляют убить Гертруду и затем насильно выдать Офелию за «незаконного короля Дании» (отсутствует намек на его кровное родство с покойным монархом). И самое важное: Гамлет Сумарокова с начала и до конца пьесы предстает человеком сильной воли и решительных действий. Он избегает попыток покушений на себя и одерживает сокрушительную победу над врагами. Не менее интересен финал: покаявшись Гертруда постригается в монахини, а Полоний совершает самоубийство. При явном ликовании народа принц получает датскую корону и собирается обручиться с любимой Офелией.
В. К. Тредиаковский оценил «Гамлета» Сумарокова вполне снисходительно: высказался о пьесе как «довольно изрядной», но при этом предложил свои варианты некоторых стихов. Сумароков был явно обижен на менторскую критику Тредиаковского, во всяком случае он не воспользовался предложенными вариантами, и трагедия увидела свет почти в первоначальной редакции.
В своей официальной рецензии М. В. Ломоносов ограничился небольшой отпиской, однако известна эпиграмма, написанная им после прочтения сочинения, в которой он язвительно высмеивает перевод Сумароковым французского слова «toucher» как «трогать» в отзыве о Гертруде («И на супружню смерть не тронута взирала»):
На Стелле, что в пятнадцать лет,
И не дождавшись первой ночи,
Закашлявшись, оставил свет.
Тут Стелла бедная вздыхала,
Как ни смешно выглядело в XVIII веке французское «toucher» в значении «тронуть», оно довольно скоро стало свободно употребляться в русском поэтическом языке, и в этом Сумароков оказался более прозорлив, чем его остроумный критик Ломоносов.
Несмотря на то, что автор сделал некоторые поправки после первого издания, они не были учтены после его смерти, а новых прижизненных изданий не было. В 80-е годы XVIII века «Гамлет» Сумарокова выдержал шесть изданий.
Сумароковская пьеса имела достаточно широкий успех на театральной сцене. Первая постановка пьесы честолюбивого драматурга была осуществлена в 1750 г., где актерами были кадеты Петербургского Сухопутного шляхетского корпуса. Документально подтвержденное театральное представление состоялось в Санкт-Петербурге 1 июля 1757 г. Гамлета играл известный актер Иван Дмитревский (род. 1734 – ум. 1821). Имело место несколько постановок, но с начала 60-х годов они прекратились. По всей видимости, свою роль в этом сыграло то, что после 1762 г. русский зритель мог видеть в пьесе намек на обстоятельства убийства Петра III. Вот, например, что по этому поводу писал А. А. Бардовский: «В России на глазах всего общества в течение 34-х лет происходила настоящая, а не театральная трагедия принца Гамлета, героем которой был наследник цесаревич Павел Первый»[9]. Он видел в лице Клавдия графа Григория Орлова, а в Гертруде — Екатерину II.
Будущий российский император Павел по достоинству оценил произведение Сумарокова, так как не без оснований видел в нем перекличку со своей собственной судьбой: в Европе его называли «Русским Гамлетом».
«Гамлете» осталось ничтожно мало от шекспировского оригинала и после этого дебюта интерес к Шекспиру в России затих почти на четверть века, в целом пьеса А. П. Сумарокова оказала положительное влияние на формирование в русском обществе европейского взгляда на театральное искусство. К сожалению, как и большинство трагедий Сумарокова, его «Гамлет» был лишен «национального и исторического колорита», нес в себе «воспитательное значение для публики в том отношении, что в уста действующих лиц влагались господствовавшие в то время в европейской литературе возвышенные идеи о чести, долге, любви к отечеству и изображения страстей облекались в облагороженную и утонченную форму»[10]. Сумароковские герои были лишены какой-либо национальной индивидуальности, они говорили языком, полным условностей помпезной классицистической драмы. Так или иначе, но именно Сумароков впервые приобщил русское общество к Шекспиру.
Примечания:
[1] Сумароков А. П. Эпистола II (о стихотворстве) // Русская поэзия XVIII век. — М.: Худож. лит., 1972. – С. 663. Ранее: Сумароков А. П. Две епистолы. — СПб, 1748. — с. 9, 28.
[2] Перевод LXI разговора из I части Спектатора. — «Ист. генеалогич. и географич. примеч. в «Ведомостях»», Спб., 1731. Ч. XXVIII. С. 318. (Сообщено Ю. Д. Ле винным).
[3] В анонимном произведении «Гистория о неком шляхетском сыне» (ок. 1725-1726 гг.) при желании можно обнаружить сюжетные линии схожие с трагедией Шекспира, предполагающие то, что автор мог читать «Гамлета» в оригинале, или, скорее всего, в каком-нибудь переложении. Мотивы сумароковского «Гамлета» заметны в анонимной «Комедии об Индрике и Меленде». См.: Стенник Ю. В. Драматургия петровской эпохи и первые трагедии Сумарокова. (К постановке вопроса) // XVIII век. Сборник 9. Л., 1974. С. 248—249.
3. М., 1787; Его же: Гамлетово размышление о смерти // Наставник или Всеобщая система воспитания..., ч. I. М.: тип. Горного училища, 1789. С. 262–264. Из «Гамлета» в переделке Сумарокова. О «Гамлете» в переделке Сумарокова см.: Сиповский В. В. История русской словесности. Ч. 1-3. СПб., 1906-1908. Ч. 1. 1906. С. 65–67; Бескин Э. Бессмертие дыбом. Новый зритель, 1924. № 13. С. 7–9; Всеволодский-Гернгросс В. Русский театр. От истоков до середины XVIII в. М.: АН СССР, 1957. С. 204–205, 231. Фитерман А. Сумароков-переводчик и современная ему критика // Тетради переводчика. Вып. 1. М., 1963, С. 12-19. (Учен. зап. ИМО, т. 15). В. Тредиаковский о трагедии А. Сумарокова «Гамлет»; История русского драматического театра: В 8 т. М.: Искусство, 1977. Т. 1. С. 121–122; Стенник Ю. В. Жанр трагедии в русской литературе. Эпоха классицизма. Л.: Наука. 1981. С. 35–37. Описание спектакля «Гамлет» А. П. Сумарокова при дворе Екатерины II. см. в исторической повести: А. Западов «Забытая слава»: Западов А. Забытая слава. Опасный дневник. М., 1976. С. 106–112.
[5] По другим словам, «переделка грубой французской переделки Дюсиса». См.: Венгеров С. ??? // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Мультимедия — издательство «Адепт», 2002.
[6] A Shakespeare Encyclopaedia. P. 728.
[7] Сумароков А. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе, ч. 10. М., 1782. С. 117. Цит. по: Шекспир У. Гамлет. Избранные переводы: Сборник / Сост. А. Н. Горбунов. М., 1985. С. 8.
[8] Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. М., Л. 1959. Т. 8. С. 777.
[10] Ляцкий Евг. Сумароков // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Мультимедия — издательство «Адепт», 2002.