Не воснеслася грудь моя:
Высокомернаго я духа не имею,
И гордо на людей взирати не умею:
Премерзкой страсти сей всегда гнушался я.
Рождается ли кто на свете жить во веки:
Мы смертны все и все не боги, человеки;
Рожденный каждый мретъ,
И ни чево ни кто въ могилу не беретъ:
И титла, кои намъ къ отличію даются,
По смерти остаются.
А по тому,
Пристойно ли когда гордитися кому!
А мне, о Боже, дай прямой искати славы,
Чтобъ только совести внимать одной уставы,
Любити ближняго, тебя благодарить,
Молчати, или то, что мышлю, говорить:
И только почитать едину добродетель;